|
Вернуться к ПЯТОЙ главе Повести-2
Повесть о счастье, Вере и последней надежде.(НЕОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ ВАРИАНТ)
Часть Вторая. …иногда так хочется, чтобы они были
Шестая Глава.
Erare humanum est (Человеку свойственно ненавидеть)
ШКОЛА НЕНАВИСТИ — .-.=.-. — ) Я выкладываю эту коротенькую главку – предметный урок вражды из Школы Ненависти по предмету «великорусский шовинизм» отдельно, потому что она имеет для меня некое совсем краеугольное значение… Эта очень короткая главка с очень длинным названием
Х* Х* Х*
Предуведомление Пятая глава Второй части Повести о счастье, Вере и последней надежде под названием —»А ты не пожалеешь об этом?» — пропущена по обстоятельствам отчасти объективным (в этой главе нельзя обойтись без целого ряда действующих лиц, участвовавших в день свадьбы нашего герой и героини; они здравствуют и могут узнать себя не совсем с той стороны, какой бы хотелось…) и субъективным: я, автор, ещё не определился с формой повествования …
Но хотя автор принял решение пока не давать полного текста этой 14-й главы, но несколько замечаний можно сделать…
Например, так вообще надо сказать, что Глава четырнадцатая «А ты не пожалеешь об этом?» повествует о свадьбе нашего героя: приезд Феди, заказ одного из залов ресторана гостиницы «Космос», спор о машине для жениха и невесты… — .-.=.-.—
…и самое интересное в ней, пожалуй, — это тот момент, когда новобрачные, расписавшись и выслушав напутствие строгой тётеньки (Смотри её описание в одной из предыдущих главок), выходили из дверей уже знакомого читателям загса перед ними оказалась она –… эта Чёрная Женщина.
Увидела её Вера, но не подала виду…
Увидел её Федя…
, и на этом первая часть о чудесном времени, времени полном пусть непонятных, но всё равно чудес — заканчивается. Но так получилось, что именно с неё всё началось …
Х* Х* Х*
На следующий день после свадьбы, пока вчера ещё бывшая невеста, а сегодня—законная жена всё ещё крепко спала, наш герой выскользнул из-под одеяла, прошёл на цыпочках на кухню
Здесь должен быть пейзажик за окном. Но пока ещё не сложился… появится в тексте попозже…
Сидя на чужой пока кухоньке, но которая всерьёз грозила обернуться своей, Федя глубоко задумался: почему ему так повезло? – ему такому никчёмному, такому трусливому, такому=растакому, тогда как гораздо большему количеству нормальных и здравомыслящих героев, всерьёз мечтающих о карьере ( , например, трём чеховским сёстрам!), своём светлом будущем и т.п.
– ничего не получалось — даже зацепиться в Москве.
Или получалось уже после титанических усилий, о которых в народе сложилась даже поговорка — «10 лет в Москве (Ленинграде)». Если мне не изменяет память – именно после десяти лет лимитчик приобретал право на законную прописку в столицах…
У него всё это решилось само собой. , конечно, не факт, что он зацепился надолго, не говоря уже навсегда, но у него факт налицо: на третий день знакомства подали заявление в ЗАГС, и потом всё покатилось как по маслу… Ну почти как по маслу…
Но Федя ничуть не чувствовал себя — победителем…
Почему ему так повезло? Ответа он не находил, а голоса молчали. Отхлёбывая из кружки по-деревенски, он быстро выпил растворимый кофе, заглянул на дно бокала («бокал» — это московское название кружки) но и на дне с остатками кофейного цвета не нашёл искомого. Менее всего в этом житейском успехе он винил самого себя…
За окном появилась, широко растопырив крылья, какая-то птица. Как фокусник она ловко приземлилась на подоконник кухонного окна, и в следующий момент Федя признал в ней—голубя, который гордо встал в профиль как будто позировал для фотосъёмки.
Есть поверье, что в образе голубя прилетает чья-то душа — голубиная? — посмотреть
— Чья ты: друга или вражья?
Дед Виктор, баба Поля, а может быть и Поликарпиха—может быть кто-то из них с того света прилетел, обернувшись голубем, чтобы что-то передать ему, точнее его подсознанию нечто…
Голубь перебирая красными лапками проковылял несколько мелких шажков к правому краю подоконника…
Федины мысли соскочили с безответного вопроса: ему вдруг вспомнился случай, который произошёл с ним … Он произошёл лет 5 назад… а может быть и все восемь… Наш герой точно не помнил, на каком курсе областного пединститута он тогда был… Это произошло в его родном Райцентре…
Бусидо.
В этих социалистических условиях нельзя заниматься ни наукой, ни писательством и вообще – всё окружение, оно таково, что — и т.п.
Что? Что вы сказали? …
Рано утром я как=то шел с вокзала или на вокзал, я уже за давностью лет точно не помню, и там у нас на углу привокзальной площади стояла стеклянная будка, павильон, — в общем, нечто вроде забегаловки, кафе «Юность» — вот юность и не иначе! — за прилавком которой торгуют твердыми как железобетон кренделями, и горьким как моя жизнь соком фруктовым мандариновым, после употребления которого надо не только сразу бежать в нужник, но и потом целую неделю будет пучить живот торчком и прочими экзотическими продуктами провинции и не только. Но оказалось экзотика есть не только на витрине, по которой ползали толстые и жирные мухи, то взлетая, то приземляясь одна за другой…
Федя сошёл с электрички в час дня; наступающий час был спланирован и расписан поминутно: сейчас он пересечёт привокзальную площадь, перейдёт в неположенном месте улицу, и между двумя пятиэтажными домами пройдёт через двор с качелями и выйдет на следующую улицу, затем мимо автобусной остановки…И ещё через сорок минут он поднимется по лестнице на четвёртый этаж и будет дома в своей квартире…
Но как только я захотел срезать угол мимо этой вечно юной стекляшки, ко мне наперерез метнулась цыганка—толстая усатая неопределенного возраста… ей можно было дать и 30 и 40, и даже 50 лет. Она ничем не отличалась — в пестрой юбке с коричневым лицом и толстой маслянисто-черной косой, выбивавшейся из= под задвинутого на затылок цветастого головного платка. Как из-под земли выросла!
Несколько пыльных автобусов выстроились перед ним: среди них были и обшарпанные с царапинами, убитые районным бездорожьем, но был и один междугородний, высокий длинный большой и холёный … вокруг них суетились немногочисленные пассажиры; большинство были с сумками, несколько – с маленькими детьми.
Да, припоминается ещё, что было жарко. И цыганка была среди людей, как жирная навозная муха среди прочих мух. Я вынужден был остановиться, чтобы своей целеустремлённостью не сшибить её на асфальт. Она, разумеется, поняла это по-своему. Наглая улыбка сделала её бронзовое лицо светозарным Она подняла руки и вальяжным телодвижением провела ладонями перед моим лицом… Её чёрные глаза как свёрла – два сверла электрической дрели – приготовились приподнять и продырявить мои отмороженные веки…
— Ай, молодой, ай краси-и-ивый, дай погадаю, ай…- виляя толстыми бедрами, она заглядывала в мои забетонированные глаза, но в следующую секунду приостановилась тараторить знаменитую формулировку.
Я сделал шаг в правую сторону, и она сделала шаг в том же направлении. Видимо, что-то на моем лице отразившееся отпугнуло её от традиционного уже готового вырваться продолжения = “позолоти ручку!”.
Я сделал шаг в левую сторону, и она сделала шаг в том же направлении. Я очень торопился. И был не в духе. Я очень культурный, вежливый, интеллигентный и так далее. Незаконченное высшее филологическое образование на тот момент времени! Но, черт, даже в такой ранний час они не дают проходу! Советские люди! Тунеядцы! Проклятые! И куда только милиция смотрит? Социалистический образ жизни! Что с ней танцевать здесь буду?
Между тем цыганское первобытно-общинное племя уже окружало нас, но не совсем плотно… Были ещё промежутки между их вонючими фигурами… Чутьё подсказало Феде, что через несколько секунд капкан захлопнется, оцепление уплотнится и …
И тут он сделал свой незаметный подвиг! Он, к сожалению, остался никем особо незамеченным, и совершенно не стал вдохновляющим примером для последующих поколений, и никем не был воспет – а я петь не умею. Нет я могу попробовать пропеть – вполголоса, но если нет голоса и слуха одновременно – и на то, и на другое наступил медведь!- то представляете, что получится, Вы правы, как всегда – ничего не получится!
Молчи! Лучше молчи…
Вот такое размышления о героизме. Его подвиг был рождён не только сознанием нравственного долга. Он как бы постоянно жил в нашем герое, сознание извлекало его из глубин подсознания и рождало действие, поступок, характер… Поступки, которые пахнут гвоздями! Их уважают все. Мы слышим гулкое биение сердца нашего героя, биение сердца солдата, бойца за счастье всего прогрессивного человечества!
Пошла на х…! — резко ощерившись, буркнул я с гримасой брезгливой ненависти и, круто повернувшись под острым углом, быстро зашагал, почти побежал прочь к автобусам, выстроившимся в рядок на разомлевшей от жары привокзальной площади. Потому что слева небольшой, но чересчур дружной толпой гужевались её товарки, одноплеменницы. И ведь находят же дураков! Витьке Устичу одна цыганка терла. Тёрла!
Терла между ладонями три рубля и — затерла!
— на вот смотри! Нету! Сама не знаю куда делась!
Три рубля советских—это стоимость бутылки водки. Пол-литра. Сколько стоит сейчас поллитровка? Ну вот—имейте представления о масштабах цен, потерь и заработков первобытно-общинного племени кочевников.
Не полезет же он её обыскивать из-за трояка?! На то и расчет!
Х* Х* Х*
— Убей её! – с наслаждением прохрипел хрипатый – дай ей по голове, а потом бежать! Пусть она обольётся своей вонючей и гадкой кровью из пробитого твоей рукой виска!
— Тише, тише – застонал тихий внутренний голос, — ещё тише а вдруг кто-нибудь услышит и … Ты так и хочешь, чтобы тебя посадили в тюрьму!
Х* Х* Х*
Цыганка — существо второсортное, вообще-то, по советским понятиям—ни гегемон=рабочий класс, ни колхозно-совхозное крестьянство, ни даже гнилая интеллигенция=попутчица — оказалась с жизненным стержнем и не была расположена прощать обидные слова и оставлять их без своей кровной мести. Пока бескровной.
Эх, ты голодный! — закричала мне вслед цыганка, по-видимому, погнавшись за мной, но я был в молодости резок и скор на ногу. — Никогда ты не женишься! Никогда! — И еще что=то добавила по-цыгански, по-видимому, ихнюю матерщину. — Ни одна девушка не выйдет за тебя замуж! Ни одна девушка не полюбит тебя!!
Услышал свой раковой диагноз и одновременно роковой прогноз— я будучи уже на другой стороне улицы. Она орала как резаная на всю привокзальную площадь… Людей там было предостаточно, но никто почему-то не зааплодировал этому сольному выступлению
Придя домой — слова цыганки — чёртово отродье — остались в нём как штопор в пробке от бутылки с шампанским – нет не так.
А вот так: пробка вместо того, чтобы вылезти из горлышка вместе со штопором соскочила с него, с витой стали, и плюхнулась в вино шампанское огрызками тягостных раздумий – и теперь достать её из бутылки практически невозможно, она там плавает раскрошившись явно надсмехаясь над Федей…
«Она права, — размышлял наш герой, — есть во мне что-то такое что абсолютно препятствует семейной жизни. Я для неё просто не создан. И я навсегда останусь один! Ну что ж… »
Здесь что-то вроде политического манифеста. Ибо семья—это ячейка советского общества, основной кубик-рубик социалистического образа жизни… И был в Советском Союзе ещё налог за бездетность…
Х* Х* Х*
Но время пролетело быстро, и сейчас сидя на московской кухне и вспоминая этот эпизод, Федя думал уже совершенно по-другому.
Вот действительно, любопытный пример на силу проклятия; мы часто провозглашаем анафему по самым различным поводам, и…
… и самым разные религии уверяют нас, что в этом что-то есть. Но мне кажется, что жизнь крутит свою рулетку, не особенно учитывая наших проклятий и одобрений, и если они иногда совпадают, то это не более как случайность…
…но вы же женились! — спросит заинтригованный читатель-мужчина.
Да, казалось бы, цыганское проклятье не сбылось, но всё же совсем не потому, что было недостаточно сильно. Цыганка просто в горячке (кровь бросилась, видимо, в голову от того, что её первый и последний раз в жизни так оскорбили!) забыла одну вещь — что в нашей жизни кроме девушек, есть еще и женщины.
На одной из них Федя и женился.
Был бы Федя более счастлив, если бы женился на девушке?! Кто знает… во всяком случае я ни о чем не жалею.
Была бы счастлива та девушка, на которой бы Федя женился?
Вот этого точно не знаю. Лучше спросите у ней… Ну да, у той девушки, на которой Федя так и не женился…
Конечно, многое зависит от ПОДСОЗНАИНЯ, если подсознательно это проклятие воспринимается, то, оно, действительно, может стать спусковым крючком какой-нибудь смертоносной раковой опухоли, выстрелом из стартового пистолета, запускающим механизм самоуничтожения.
Впрочем, так ли всё просто? Ну а проклятия за спиной, о которых я даже и не подозреваю?… Они тоже виснут, прибивая гвоздями кисти моих рук к терновому кресту на полустанке Тихий Омут, в подсознании?
Вернувшись домой, Федя долго расхаживал по комнате взад-вперёд, из угла в угол. От цыганкиных слов «Эх, ты—голодный… Никогда ты не женишься…» остался очень чёрный осадок, и надо было бы вычистить его со дна своей души, но этого не получалось… В чём-то эта вонючая сука была права! Угадала с первого взгляда.
Если прогноз цыгавнки справдится и он никогда не женится, и всю жизнь проживет холостяком … То есть Федя вспоминает всю прожитую жизнь… Что именно?
Но самое интересное, что мысль навсегда остаться одиноким показалась хотя и грустной, но не совсем страшной; она нашему герою — ему в чём-то ещё и поэтической… Ну что ж! Ну будет такая судьба…
Федя мысленно представил какой она будет: он будет извивать словеса, будет ездить со своими машинописями в Ленинград и Москву, и так далее — .-.=.-.— Мудополь его как-то не прельщал…
.., конечно, первую книжку будет издать очень трудно и трудно…
Проблема с батей и матерью: они очень хотели, чтобы их единственный сын женился… Да и Федя не против, но они должны убедиться, что ему с этим не везёт… Вот и цыганкино проклятье подоспело вовремя.
Девушек много, но все они не хотят выходить замуж за него такого …а как же Иголка? Мать говорит, что она готова выскочить—хоть сейчас.
Он как-то предчувствовал, что она не даст ему писать… Будет ковыряться в его манускриптах, как иголка в подкладке…
И, во-вторых, она — гордая!
А кто не гордый?
А кто не гордый, тот—дура стоеросовая…
На ком попало тоже жениться не хочется, поэтому цыганка права: судя по всему за него никто никогда не выйдет замуж…
— .-.=.-.— \ — .-.=.-.—
— Леопольд! Подлый трус, ты почему сбежал от меня? — Верин голосок прервал воспоминания нашего героя. — а ну быстро марш обратно — в койку!..
(Читать далее — Седьмая глава. Москва, вот ты какая!) |
