Вернуться к Повести-2

Повесть о счастье, Вере и последней надежде.(НЕОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ ВАРИАНТ)

Часть Вторая. …иногда так хочется, чтобы они были

Первая Глава.
Когда мы узнаем правду…

«Конец – это ещё не конец, а чьё-то начало»

В.Высоцкий

Сидит внутри пьяницы какой-то автопилот – остаток разума. Но ногами его управляют базовые рефлексы. И вот вдруг даже неожиданно для себя алкаголик оказывается перед дверью своей квартиры или перед входной калиткой, и залает собака, не узнавши хозяина.
то что она первой бросила трубку, это было точно…
И после этих слов звонить второй раз уже было бессмысленно
Наверное, надо было начинать жить заново.
Моментами нападала злость: если с такими мыслями не стоит жениться, ну – не стоит… Он посвятит самого себя самому Вечному Искусству…

…Дома психологическое состояние оставалось ничуть не лучше. В своих размышлениях он постоянно возвращался к одному, как ему казалось, очень важному моменту: точно ли он услышал, правильно ли он понял сказанное по телефону… Именно это было для него нитью Ариадны, при помощи которой он надеялся выбраться из жизненного Лабиринта. Потому что до сих пор, что бы он ни делал, что бы не говорил, но вагончик продолжал катиться по маршруту, проложенному при первой встрече с Верой…

А тут вдруг такой поворот… точнее—разворот на 180 градусов.

Когда он писал своё последнее «очень страшное письмо», он был в полной уверенности, что она съест всё… И он снова будет слышать её голос по телефону… Более того—он снова поедет в Москву.

Не тут-то было.

«Я—твоя?»… Наш герой почувствовал себя, во-первых, надолго обманутым,, во-вторых, обиженным навсегда…

Х* Х* Х*

Из Неотправленных Писем Провинциала: «ВОЙНЫ НЕ БУДЕТ, НЕ ТАК ЛИ?» Копия Сестре Большого Брата.

ЗАПИСЬ ОТ 22.06.1987

«»наблюдая, как усиливаются — везде! — и в экономике, и в политике, и в идеологии — негативные бракоразводные процессы братских социалистических республик СССР, как накапливаются и усугубляются противоречия в ЦК КПСС, ищу истоков и думаю, что созревание социально-экономического гнойника подходит к своему последнему пределу, усиливается раковая зрелость перед эволюционным поворотом винта у последней черты… Очевидно, что ни капитализм, ни социализм не тянут в планетарном масштабе — должен наступить ещё какой-то механизм.

Какой же именно?

Впереди глобальные социальные потрясения, но уже качественно новые. , во-первых, потому что они не будут решаться на фоне гражданской войны, через братоубийственную войну и т.п. , во-вторых, вовлечение в мировую историю масс чёрных, жёлтых, латиноамериканцев. Назревает гигантская мясорубка. Похоже мы на пороге третьей мировой термоядерной войны…»

Х* Х* Х*

Он расхаживал по комнате из угла в угол, размышляя как строить свою жизнь дальше… Попутно пережёвывал воспоминания о столице, о Вере и о многом другом.

В принципе, он предвидел такое завершение событий, и разворот на полном скаку не был для него совершенно неожиданным; идя далее в рассуждениях сухих и скучных, — , конечно, он сам спровоцировал эти слова… Он захотел пойти в решающий момент до конца, до логического конца и—получи, фашист, гранату…

Неожиданным стало другое: несмотря на то, что он перед этим был абсолютно нерушимо и точно уверен, что её отказ не произведёт особого впечатления— психологические последствия оказались на диво тяжёлыми…

Во-первых, конечно, он жалел, что всё так получилось. Вполне возможно, не надо было писать никаких признаний, ничего не раскрывать—тем более со временем это всё раскрылось бы само собой…

На душе скребли кошки… Он— убалтывал себя, как бы убаюкивая силлогизмами

Ну подумаешь, он жил бы в Москве.

Обманом.

Можно было обмануть и скрыть существенные обстоятельства своей духовной жизни. Тем более что снаружи в жизни физической посредством жрать, спать, разговаривать и то, что рифмуется со словом жрать—ничего не манифестируется…

— А почему ты об этом мне ничего не говорил? — Верин голос ворвался в его потрясённое и сокрушённое сознание

— А ты не спрашивала! — он был почему-то уверен: не напиши он этого страшного письма, то всё могло бы получиться.

Обманом…

Ложью весь мир пройдёшь, только обратно не воротишься… Он уже знал эту пословицу.

Подумал ещё и о том, что, наверное, надо было быть понастойчивее, ну, например, затащить её в постель или как может быть Страший Брат прав — видимо он в обращении с противоположным полом постоянно наступает на одни и те же грабли, например, отдаёт инициативу или ещё что-то другое, не требуя ничего взамен.

Ну вот и всё!

Если бы он не сделал эту роковую ошибку, то всё бы закончилось хорошо и он бы женился в Москве.

— И не одну — сообщил ему хрипатый внутренний голос

— Не понял?! – ответил он ему, немного радуясь его появлению.

— Ты не одну – роковую! – ошибку совершил там, — прохрипел хрипатый, — а много… Отношения с братом у тебя дышат на ладан… Его терпение не безгранично!

— Мне, конечно, очень жалко, что так получилось – я полюбил её … Мне всегда нравились мужественные, крепко стоящие на ногах девушки…

— Да пошёл ты!

— А нужна ли мне эта Москва-ва-ва!?

— Ну да! Му-у-у—Да, даа… Зелен виноград Звенигород! — ехидно засмеялся внутренний голос

Наш герой мужественно вздрогнул: намёк на басню был крайне неприятен … Он проглотил вязкую слюну…

— Надо было побольше внимания ей уделить. Её внутреннему миру— проныл мелодичный тихий внутренний голос.

«Чудес не бывает, но иногда так хочется, чтобы они были!» — привычно резюмировал он. «Конечно, мне сейчас очень трудно, но – всё пройдёт» – вспомнил он мудрость царя Соломона.

«И это пройдёт тоже!»

Особенно это.

Час шёл за часом, наш герой успокаивался всё больше и больше…

В самом деле, кто ты такой, чтобы тебе так сильно везло… Не зря ведь всю эту затянувшуюся московскую неделю с гаком тебя не покидало ощущение, что это судьба дурачится; она заигрывает с тобой, но ты умный, ты хитрый, и ты не поддашься на её провокации… ТЫ ведь прекрасно знаешь, что то золото, которое тебе показали, оно цыганками молото и на самом деле одни черепки, а то вино, которое тебе предложили выпить, чтобы у тебя закружилась голова, — дай Бог, чтобы по вкусу оказалось не хуже ослиной мочи…

И ещё его не покидал ещё один неразрешённый до конца вопрос: могли ли события развиваться по-другому.

Ну там две развилки видны невооружённым глазом: , во-первых, можно было в Ботаническом Суде и не распространяться насчёт Шнобелевки. В конце концов, если ты намерен создать семью — ячейку советского общества, то Столькогомно в необходимости создавать семь кругов ада из советского общества только помешает, ад… и ей вообще не обязательно этого знать, о чём ты мечтаешь…

Но я как-то не привык обманывать. И, во-вторых, чего скрывать, если я вижу именно в этом некое основное препятствие к функционированию будущей ячейки советского общества. Смогу ли я потянуть тяжкий крест судьбы семейной, если мой мозг занят только и только лишь одним – извитием словес… И если я жизнь воспринимаю не более чем сон.

— Ох, какой же ты! — прохрипел хрипатый… — Благодари судьбу что бракосочетание не привело к неизбежному браку — где бы вы жили? Снимали квартиру?

«Правду писать не надо было, — подумал он снова.—Зря я её напугал! Я ведь не такой страшный. И в принципе —- в принципе я ведь такой сладкий и пушистый… Я только растопырил пальцы и пустил сопли пузырём. Не так страшен чёрт, как его малюют, — атеистически подумал он. – А она этого не поняла? Но это уже её проблемы…»

— в принципе, дело сделано, ответ получен, и теперь треба успокоиться. Извлечь уроки. Старший Брат тебе найдёт еще одну невесту

— С квартирой?

— .-.=.-.—

Но как бы там ни было, какие бы вопросы, доводы и силлогизмы не крутились на манер заезженной пластинки, — знакомство и все события с Москвой постепенно перемещались в прошлое…

И вдруг он вспомнил, как он писал о том, что даже если Вера откажется, то в назначенный день и час он будет стоять под ЗАГСовой вывеской…

— Ну это ты здорово погорячился… Очень даже здорово … — рассмеялся хрипатый

Но в душе начало зреть понимание, что он Действительно, поедет и Действительно, будет стоять, потому что … Потому что он вот такой человек, что он будет презирать себя—если не поедет…

А если поедет, то обязательно успокоится… В конце концов, ну что там такого —постоять под ЗАГСовой вывеской…?

Х* Х* Х*

Как ни странно, хотя были трудности с засыпанием, но ночь он спал очень даже благополучно. С утра следующего дня в голове возникла какая-то ясность, определённость, до такой степени, что он составил себе план—список дел, что намеревался переделать за день…

Первое…

Второе…

Третье… Пятое– десятое.

Он задумался—чего-то не хватало…

— Придурок, — пришёл на помощь злобный и хрипатый, — позвони Старшему Брату и сообщи—пусть агенты госбезопасности, они же контрразведчики, они же майоры Вихри, Громовы, и Штирлицы из школы Лонжюмо… тебя не ждут; брачная церемония закончилась досрочно.

«Ах да! Я же хотел в виде прощального жеста по школе Станиславскому и Немировичу-Данченко…»

Ему не хотелось посвящать московских родичей в такие подробности интимного стояния под дверьми загса в виде то ли бедного родственника, то ли дальнего знакомца… А надо было!

В октябре в назначенный день и час с билетами не будет напряжёнки, а сцена получится очень феноменальная по количеству психологических переживаний…

— Пойду поговорю со Старшим Братом, — сказал он сам себе вслух.—Надо прозондировать у него, каковы шансы подъехать к нему на Новый Год, заодно мимоходом вежливо известить о том, что горшки побиты окончательно и реституции не подлежат.

, конечно, звонить надо было вечером, когда все дома, но уже с утра его обуревала какая-то горячка нервная… Слова не писались на бумагу, карандаши ломались, и шариковые авторучки оставляли пустые следы…

…идти агитировать в вечернюю школу тоже не хотелось, он всё расхаживал и расхаживал из угла в угол, как неприкаянный…

Что властно потянуло его на переговорный пункт? Он ведь планировал позвонить вечером, был день и брат был на работе, но он всё равно.

По пути планировал сценарий разговора, хотя полной уверенности что кто-то поднимет трубку не было. Старший Брат на работе, Фотинья как всегда — по делам, её бабушка трубку как правило не поднимает, а если даже и возьмёт она ничего не знает. Очевидно будет пустой звонок. Ну и ладно!

…позвонил. После долгого пиликания, трубку неожиданно взяла Фотинья-

— Ну вот как видишь, как всё хорошо складывается, — донесся весёлый голос издалека.— я рада за тебя—даже тупая телефонная трубка смогла передать недюжинную радость на том столичном берегу

«ну всё ясно! — подумал он. — Вера уже ей всй рассказала. Вот и хорошо! Значит я ей ничего и говорить не буду…»

— Брат на работе? — перевёл он тему

— А где же ещё ему быть? Ну ты как там — готовишься? — не унималась Фотинья. Её бодрый голос ломал и корёжил его душу.

— к чему-у-у? — взвыл он.

— Как к чему? К свадьбе…

— Да… но… — пробормотал он растерянно. Она что ничего не знает? А чему она тогда радуется? Слов нет для выражения…

— Никаких НО, — Фотинья повысила свой бодрый голос.

«Сказать—не сказать? Знает ли она о письмах ? Особенно о последнем… Может быть Вера давал ей читать их? Не может быть, чтобы Вера не давал ей читать их?» Поток безответных вопросов закрутил его как водоворот…

— Ты давно разговаривала с Верой? — неожиданно для себя нашёлся он.

— Я только вчера поздно вечером говорила с ей сестрой. Хельга… я разговаривала с Хельгой, и она попросила меня сделать всё, чтобы у тебя с Верой всё получилось хорошо … Алё, алё, ты чего там замолчал?! Ну и связь у нас — просто на грани фантастики…

— Да-да, я слышу… — откашлялся он в трубку. — Я всё хорошо слышу, но ничего не понимаю…

— А чего там понимать? Ты на свадьбу вместе с папой и мамой приедешь? Алё-алё, тьфу черт, что за связь там у вас?!

— понимаешь… ведь ты не знаешь —

“О какой свадьбе ты говоришь? Ты что ничего не знаешь?”

— Что тебе что-то мешает? Ты сомневаешься в её чувствах к тебе? – упрямилась телефонная трубка, ладонь его, её державшая – вспотела вдруг, а сама трубка в руке вдруг завибрировала какой-то мелкой дрожью … Чтобы прекратить вибрацию, он с силой вдавил её себе в ухо… И тогда начала дрожать его голова…

Это было явление из ряда вон выходящих…

«Сомневаешься в чувствах?»

Странно… О каких чувствах вообще идёт речь?

— Ничего … — растерянно ответил он, слегка задыхаясь от нахлынувших чувств.

— Вера просто по характеру очень мужественная….позвони ей! – властно потребовала Фотинья. И человека человек послал к анчару властным взглядом.—Ты меня слышишь—ПОЗВОНИ ЕЙ!

«Не буду я звонить!» — дерзко и гневно ответил он ей, но ответил внутри себя, но промолчал на самом деле… «Эта зараза бросает трубку!» — он обиделся.

— То есть ты думаешь, что если я позвоню ей после последнего нашего разговора… — закричал он в трубку
— Последняя жинка у попа! — звонко рассмеялась по телефону Фотинья

— Хорошо, позвоню, — выдавил он из себя—… , конечно, позвоню…

— Что ты говоришь? — не расслышала Фотиния в далёком далеке.— Говори погромче—тебя очень плохо слышно… Когда ты приедешь?

— На Новый Год— ответил он заготовленной изначально фразой

— Алё! Алё! — кричала трубка.—Ничего не слышно… Чужой вклинился! … Тут какой-то посторонний голос про Новый год. Перезвони… Вера тебя очень сильно любит!

Вслед за тем пошли короткие телефонные гудки.

Из кабинки переговорного пункта он вышел, ощущая себя как в каком-то кошмарном сне.

ЖИЗНЬ ЕСТЬ СОН

Он внутренним взором снова увидел эти слова, эту афишу, этот спектакль…

Последние услышанные слова…

Он понял одно: Фотинья твёрдо уверена, что

Вера тебя…

Вера тебя очень сильно…

Вера тебя очень сильно любит….

Было очевидно, что кто-то из них—или Вера, или Фотинья—врёт; врёт нагло и безжалостно…

Может, они хотят разыграть его?!

Но зачем это им?

Ну чтобы посмеяться…

Двум тёлкам стало скучно пастись на столичных улочках-лужайках и проспектах-пастбищах, и они решили развеселить себя столь странным и неуклюжим способом… одна говорит «да», другая —

За счёт него…

Ему подумалось, что какая-то сила непонятная им самим ведёт Веру и Фотинью в этой развесёлой игре… А самое главное перед лицом проблемы ПОНЯТЬ НЕПОНЯТНОЕ он оказался в полном одиночесве: ни голос хриплый , ни голос тихий — которые могли бы ему помочь—не появлялись…

Непередаваемое ощущение иллюзорности окружающего мира. «»Ничего не понимаю! Почему же она тогда…» он вышел, пошатываясь, прошёл под взглядами, потом толкнул стеклянную дверь, вышел на улицу, вовсю светило дневное светило. Как всегда стояла сухая и пыльная погода.

Х* Х* Х*

КЛАССИФИКАЦИЯ ВНУТРЕННИХ ГОЛОСОВ

Обычно рядовой пользователь внутренних голосов не ощущает их посторонности или чуждости; вслушиваясь в их разговор, он думает, сердешный, что это он сам с собой разговаривает, ну как бы для тренировки шахматист играет из за белых и за красных одновременно: пешка белых сделала ход е2-е4, пешка красных сходила е7-е5…

В нашем случае, это был не просто внутренний монолог, хотя всё это время наш герой прекрасно осознавал, что голоса идут изнутри его самого, а не снаружи…

Но:

, во-первых, они не были подвластны ему: они возникали в самые неподходящие моменты и наш герой не понимал, откуда они берутся, но они звучали в нём помимо его воли…

, во-вторых, несли каую-то ерунду и дичь, которую он сам и не думал и не желал думать; они были другие, чем он и он вынужден был спорить и отвечать им…

В-третьих, они были разные, как будто их произносили разные люди…

И когда он размышлял об этом психическом феномене, ему становилось немножко жутко…

А что сделаешь?…

Х* Х* Х*

Он совершенно позабыл, что хотел провести операцию зондирования и … Насчёт своего приезда к Старшему Брату на Новый Год, точнее на новогодние каникулы…

Пустыми взором оглушённого человека смотрел он как деля пополам тротуар и проезжую часть стояли рядком несколько разноцветных легковых автомобилей, он отошел в сторонку так и не спустившись вниз по ступенькам, посмотрел на Ленина, протянутой рукой указывавшего на север, в московскую сторону… Облака на небе были очень разнообразны… разговор с Фотиньей поселил в его душе пустоту… Там были и перистые пушистым пунктиром прочертившие небосклон ближе к горизонту, было одно двухэтажное кучевой, и еще какие-то белесые нити…

…странное и какое-то непередаваемое ощущение иллюзорности всего происходящего…

И вдруг он понял, что там где-то далеко-далеко – что-то произошло, там что-то изменилось – но ощущение того, что произошли в мировом пространстве какие-то перемены пронзило его. Он почувствовал и другое – то, что произошло там и вокруг него, может быть даже в очень и очень большом отдалении имело своим отзвуком и в его внутреннем состоянии…

Это было с ним не в первый раз, и он образно окрестил это событие: «Звёзды зовут, мистер Китс!» Он властно почувствовал этот зов? Идущий из глубины Вселенной. Очередной раз его позвали звёзды…

«Позвони ей!» — прошелестел в мозгу голос Фотиньи…

— Нет, я звонить не буду! – сказал он вдруг твёрдо и решительно, краем глаза отметив как от его слов, так некстати вброшенных в воздух, вздрогнул мужик в шляпе, вышедший покурить в ожидании телефонных переговоров. Но он уже спускался по ступенькам —

— А ты хорошо подумал, прежде чем это решить? – издевательски спросил его хрипатый…

Сокровенные (или откровенные?) слова Фотинии перевернули его душу: кто-то из них явно врёт—или Фотиния, или Вера…

Двуличие в близких людях нервировало его больше всего.. Это оказывается придётся тратить время и энергию на просчитывание возможных подлянок с их стороны… А это дополнительное время на расчёты… Дополнительная энергия… Если не останавливаться во время кратковременных наездов в Москву у Старшего Брата, то значит искать гостиницу, а это такой геморрой будет…

— что решить? — переспросил он у Хрипатого

— ну это самое— уклончиво прохрипел внутренний голос.

— Что это самое? Половой акт, что ли? — грубо спросил он у своего внутреннего голоса.

И вдруг он неожиданно для себя понял, что имел в виду его внутренний безжалостный, но пока ещё не получивший окончательную власть над ним — оппонент.
(Читать далее — Вторая глава. AMOR AD MORI)